Идет СВО, восстановление разрушенного на новых территориях, поддерживаются пострадавшие от санкций отрасли экономики – на это требуются триллионы и триллионы рублей, может, заботу о науке стоит отложить до лучших времен?
В последние десятилетия среди управляющих элит было широко распространено (а в 1990-ые и просто доминировало) убеждение, что нет смысла серьезно вкладываться в науку, можно сформулировать его в трех словах – «Зачем? Все купим!». Эпоха мышления в стиле «все купим за рубежом за нефтедоллары» закончилась. Против России введены беспрецедентные западные санкции, они направлены на ослабление экономики и научно-технологического потенциала России не только в краткосрочной, но и в долгосрочной перспективе. Плохо это или хорошо – но противостояние надолго. В такой ситуации единственной реальной возможностью создать условия для развития страны и достижения технологического суверенитета является опора на собственные силы, что требует заметного увеличения видов и объемов проводимых работ и, как следствие – количества исследователей в государственном и частном секторах исследований и разработок при адекватном уровне материально-технического обеспечения исследовательских работ. Это, в свою очередь, требует серьезного увеличения как бюджетного, так и внебюджетного финансирования науки. Отложив вложения в науку «до лучших времен», мы потеряем научные кадры и будем обречены на проигрыш в противостоянии в силу невозможности конкурировать в области новых технологий в экономике, здравоохранении, обороноспособности.
Бюджетная ситуация очень сложная, есть очевидные практические потребности – стране нужны беспилотники, мощные и эффективные турбины, оборудование для нефтедобычи на морском шельфе… Может, стоит вкладывать дополнительные средства в прикладную науку, а в фундаментальных исследованиях перераспределить силы и финансирование на наиболее значимые приоритеты?
В фундаментальной науке нередко крайне сложно (а для неспециалистов – и вовсе невозможно) предсказать, какие направления исследований могут уже в ближайшие годы из «неактуальных» стать «исключительно актуальными». В 30-е годы прошлого века некоторые бюрократы упрекали советских физиков-ядерщиков за отрыв от нужд народного хозяйства. Ну действительно, есть важные и понятные задачи: необходимо увеличивать КПД паровозов, создавать более прочную броню, а они занимаются какой-то малозначимой ядерной физикой! Но прошло всего несколько лет, и задача создания атомной бомбы стала первейшим государственным приоритетом. Если обратиться к совсем недавним временам, то до 2020 года мало кто за пределами узкого круга специалистов относил вопросы исследования вирусов животных, способных мутировать и вызывать пандемии, и создания вакцин против них, к числу особо приоритетных. Конечно, можно в текущей ситуации сэкономить на фундаментальной науке, можно потерять квалифицированных ученых, которые уедут заниматься интересующими их вопросами в другие страны. Но утратить фундаментальный задел из-за того, что кто-то не включит те или иные направления в число текущих приоритетов, легко, а восстановить его в случае необходимости гораздо тяжелее, особенно в условиях задаваемой извне изоляции. Нужно понимать, что работающие ученые играют также роль квалифицированных экспертов: участвуют в экспертизе государственных программ (научных, научно-технических, технологических, медицинских, экономических, экологических и т.д.). И это позволяет не отставать от других стран, не тратить время и огромные финансовые ресурсы на уже показавшие свою ошибочность и неэффективность пути решения сложных вопросов. Если окажется, что во многих «неприоритетных» направлениях науки Россия утратит экспертный потенциал, то мы обречем нашу страну на серьезное отставание в областях, которые уже завтра могут оказаться чрезвычайно значимыми для технологического развития, медицины, обороноспособности и т.д., Образно говоря, мы будем «бежать за стадом по хорошо вытоптанному полю».
А почему вкладывать дополнительные деньги в фундаментальную науку должно государство, а не бизнес?
В силу невозможности предсказать, будет ли вообще получен желаемый результат, а также определить сроки, в течение которых вложения окупятся, фундаментальные исследования – не та сфера, в которую бизнес охотно стремится вкладываться. Вложения могут не окупиться вообще или оказаться слишком долгосрочными. Особенно это относится к российскому бизнесу. Да, государство сейчас стимулирует бизнес к вложениям в науку и крупный, в особенности государственный, бизнес может вкладывать деньги в фундаментальные исследования там, где отдача – вроде бы – не за горами. Вложения могут быть серьезными, в работе по финансируемым бизнесом проектам могут участвовать многие сотни ученых из значительного числа институтов. Но неизбежно сфера вложений средств бизнеса ограничена определенными направлениями науки, а сами проекты имеют конечную длительность. Бизнес не может содержать сеть государственных научных организаций, поддерживать и развивать сложную научную инфраструктуру, проекты мегасайенс и т.д. Для развития стране необходима плодотворная научная среда, а для того, чтобы она могла существовать, необходима стабильность и предсказуемость, в том числе финансовая, ученые и другие работники научных организаций должны знать, что из-за падения цен на нефть или смены приоритетов финансирующей исследования компании завтра в институте не выключат свет и им будут выплачивать зарплату. Обеспечить такую стабильность, базовую поддержку продуктивной среды в фундаментальной науке может только государство. Поэтому нужно всячески приветствовать вложения бизнеса в фундаментальные исследования, но ответственность за развитие фундаментальной науки лежит на государстве.
Профсоюз утверждает, что на науку выделяется мало средств, но чиновники регулярно говорят, что на Госпрограмму «Научно-технологическое развитие Российской Федерации» из бюджета расходуется более триллиона рублей в год, где же правда?
На госпрограмму «Научно-технологическое развитие Российской Федерации» в 2023 – 2025 годах действительно планируется тратить более триллиона рублей в год: 1228 млрд. рублей в 2023 году, 1292 млрд. рублей в 2024 году и 1134 млрд. рублей в 2025 году. Загвоздка, однако, в том, что больше всего в рамках этой программы расходуется на высшее образование (почти в полтора раза больше, чем на фундаментальные и прикладные исследования, вместе взятые), также в рамках данной программы финансируется ряд иных инвестиционных проектов и мероприятий. Грубо говоря, расходы на фундаментальную и прикладную науку составляют немного больше трети от общих расходов на Программу. Поэтому отождествлять бюджет госпрограммы «Научно-технологическое развитие Российской Федерации» с тратами на науку – это лукавство. Данные по финансированию фундаментальной науки, которые приводит Профсоюз, – это зафиксированные в законе о федеральном бюджете на 2023 – 2025 годы цифры, то есть официальные данные.